Лау выдала мне ассоциацию на Блич.

По-моему, очень хорошо подходит. Надо бы ее куда-нибудь эпиграфом.

Пишет  lauriel_anarwen:

02.03.2009 в 08:02

[L][/L]Ну или если брать те первые 5 серий, которые я посмотрела - то песня Арии, не помню, как называется:
Мы будем драться на земле,
Под солнцем и в кромешной тьме,
Мы будем драться в небесах,
Мы будем драться до конца.
Мы будем драться, чтобы жить,
За тех, кто первым был убит.
Враг - словно призрак без лица,
Мы будем драться до конца.
(с)

"Машина смерти", что ли...

URL комментария

@темы: стихопесни, цитирую

---

На работе нет Интернета пока ((( не провели в новый офис.

---

вывод, сделанный в одном разговоре. вывод про меня, не обобщение:

Виртуальная влюбленность - она чисто для души. Чтобы было хорошо-светло-радостно в сердце и голове, чтобы было, кого ждать часами, каждую минуту обновляя главную страницу дайриков, чтобы можно было сказать: "хочу туда, не могу!" и ставить такие же смайлики, как остальным, но вкладывая в них другой смысл.

Развлечение. Но приятное )))))))))

по следам давно минувших событий, а не то чтобы там записывать на чей-то счет. ага?

---

Каждая вторая запись во френленте звучит, как предсмертное прощание )))

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

прелесть, да?

(с)  Rikka-chan

---

"Ночной гость", "Утешение"

Название: Ночной гость
Автор: Черно-Белое aka Ана-тян
Пейринг: ночной гость/Бьякуя, Ренджи/Бьякуя
Жанр: pwp, плавно скатившееся в romance
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: все права у Кубо Тайто.
Предупреждения: связывание, сомнительное согласие, в одном случае, кажется, ненормативная лексика. АУ, так как имеется некоторый отход от матчасти. Возможно ООС.
Примечания/Посвящения: Текст написан в некоторой степени под влиянием "Гадания" orocchan и некоторых текстов Serenada. Огромное спасибо Djulka за подходящее танка.

Ночь первая

...он проснулся, стоило чьей-то прохладной руке пробраться между полами юкаты – пробраться, погладить тут же покрывшееся гусиной кожей бедро, игриво скользнуть выше, подразнить едва ощутимым прикосновением подушечек пальцев – и вернуться обратно. Сухие губы коснулись кожи за ухом, лизнули, обожгли дыханием, снова поцеловали. Вторая рука надавила на плечо, заставляя опрокинуться на спину, стиснула в горсти спутанные волосы, чуть потянула – открой рот... Бьякуя выгнулся, подставляя губы – все происходящее было настолько нереально, что не вызывало удивления... просто продолжение очередного сна, оставляющего после себя неудовлетворенность, смутную, неясную... или вполне конкретную – вот как сейчас. Большое горячее тело придавило к футону, проворные пальцы развязали пояс, распахнули юкату – тяжелое хрипловатое дыхание прервалось коротким смешком. И тут же пальцы обхватили напряженную плоть, и, заглушая долгий стон, губы приникли к губам. Вторая рука легла под шею, властно стискивая загривок, и эта власть – нежеланная, невозможная – стряхнула остатки сна. Бьякуя, дернувшись прочь, открыл глаза...

...но ничего не увидел. Вокруг стояла темень, сравнимая разве что с банкаем отступника Тосена, и лицо, склонившееся над ним, представлялось просто мутным темно-серым пятном.

– Ты кто?.. – просипел он, пытаясь все еще непослушными руками оттолкнуть... ночного гостя. – Что тебе нужно?..

Наглец, посмевший пробраться в дом, фыркнул и выдохнул прямо в раскрытые губы:

– Связующий путь №13.

Тринадцатый? От которого можно освободиться за пять минут? Бьякуя зло оскалился – все равно не видно! – и кинул, будто плюнул, в неразличимое лицо:

– Я убью тебя!

– А я тебя трахну, – шепнул голос – вроде и знакомый, но обвившая шею лента заклятия не давала вслушаться. – И не раз.

Сохранять знаменитое ледяное спокойствие, когда лежишь, обездвиженный, в распахнутой юкате, а над тобой с весьма недвусмысленными намерениями нависает неизвестно кто, невозможно. Бьякуя почувствовал, как кровь хлынула к щекам – не только от гнева, но и от стыда... и не только к щекам.

– Тебя это возбуждает, правда? – продолжал говорить наглец, одновременно поглаживая совсем уже твердый теперь член. Вроде бы и умело, но как-то... любопытно, что ли? Как будто, прекрасно зная теорию, впервые решился перейти к практике. Бьякуя рванул путы, но безуспешно – сначала надо было сосредоточиться, а как, как это сделать, когда тебя в самом буквальном смысле держат за яйца? – Ну, ну. Не надо. Лучше бы тебе смириться.

– Слишком много болтаешь, – выдавил Кучики, лихорадочно расплетая заклятье. Поддел одну нить: секретный способ, его выдумал дед, и никто больше не знал, – потянул торжествующе... И ахнул, вонзив ногти в футон – большего не смог. «Гость» хмыкнул, не разжимая губ, вибрация его горла отозвалась новым всплеском удовольствия – и нить вырвалась, больно хлестнула по реяцу и снова улеглась на место. Вот теперь подступила настоящая паника. Контролировать желания тела можно... но не когда тебя вот так ласкают. А без ясного рассудка расплести связующий путь...

«Убью, убью, убью!» – билась изнутри яростная мысль, но... как трудно молчать... Влажный, горячий, умелый рот отстранился, Бьякуя застонал уже в голос, тщетно – он не мог даже двинуть бедрами, чтобы податься вслед, продлить хоть ненамного... Лицо обжигало стыдом, но слишком, слишком давно в этой постели никого не было, чтоб вот сейчас изображать из себя изваяние. Какой удобный предлог, действительно, раз ничего поделать нельзя – отчего б не смириться?.. А убить наглеца, совершившего сейчас поистине смертельную ошибку, можно было и завтра.

– Продолжай... – «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, продолжай!»

– Просить не умеем, да? – протянул голос подле уха. – А если не продолжу? Убить меня ты уже пообещал.

– В двенадцатый отряд отправлю, – съешь-ка это, – на опыты. А потом убью.

– Серьезная угроза, – отозвался после недолгого – кому это оно показалось недолгим? – молчания наглец. – Ты меня убедил... Бьякуя.

Кучики почувствовал, как от этого лениво-протяжного «Бьякуя» встали дыбом волоски на шее. Но к меносам все – скользкий язык пробежал по стволу, лизнул головку, а потом губы снова сомкнулись вокруг члена и стали двигаться вверх и вниз. Бьякуя стонал, всхлипывал, пытался шевельнуть обездвиженными мускулами – чтоб самому трахнуть этот податливый рот, но мог только комкать пальцами постель, кусать губы, да откидывать голову до смачного хруста в шее. Его умело подводили к черте – а потом оставляли, игриво трогая раз, другой, пока возбуждение не отступало слегка. И снова. И снова... И когда Бьякуя подумал: а не будет ли это продолжаться вечно?.. а что, вполне себе такая личная камера непрекращающихся пыток, в духе второго отряда... так вот, как только он подумал об этом, его вдруг перевернули на живот и, перехватив под бедра, вздернули их вверх. Возмущенный возглас замер в горле, когда подле уха раздался ненавистный уже шепот:

– Я ведь тоже хочу получить удовольствие, Бья-акуя.

Вот тогда его по-настоящему отымели. От шока, наверное, помутилось в голове, потому что все, о чем помнил Бьякуя, очнувшись – это боль напополам с наслаждением, и волосы, скользящие по спине, и хриплое: «а ты действительно хорош» после, и чернота перед глазами...

В раздвинутые сёдзи заглядывало рассветное солнце, а постель была пуста. «Сон», – подумалось было, но попытка сесть отозвалась болью во вполне определенном месте. И ныли затекшие мышцы.

– Убью!..


День первый

В суматошной подготовке к совместным тренировкам с восьмым отрядом пролетело утро. Бьякуя ходил, как во сне, подолгу застывая на одном месте и ввинчиваясь взглядом во что-нибудь вполне безобидное – дерево там или брошенное кем-то на ступенях косодэ. Осмелившийся сунуться с вопросом: «все в порядке, тайчо?» Абарай сначала был приморожен тем же взглядом к земле, а потом отправлен помогать Исэ-фукутайчо. Судя по сникшему в один миг лейтенанту, наказание получилось достаточно серьезным. А Бьякуя вернулся к тому, чем была занята все утро его голова, а именно: кто?! Кто, кто, кто посмел?

Рядовых и младших офицеров можно было отбросить. Связать его заклятием, пусть даже на несколько минут, мог только либо равный по силе капитан, либо – с большой натяжкой – лейтенант. Свое дело сыграла неожиданность и долгое воздержание... Бьякуя раздраженно мотнул головой, почувствовав, что скулы снова алеют. Итак – кто?

Самое страшное было в том, что посметь мог кто угодно – кто угодно из мужчин, конечно же. Бьякуя сел за низкий стол, взял чистый лист и набросал список высших офицеров Готэя, исключив после некоторых размышлений со-тайчо, Омаэду, Комамуру и Хицугайю и включив – третьего и пятого офицеров Зараки.

Одиннадцать имен. Одиннадцать. Бьякуя прикрыл глаза, по порядку вспоминая каждого – непонятного Сасакибе, молчаливого Киру, рыжего и нагловатого Ренджи, Ибу, Кьераку, Хисаги, Зараки, Мадараме, Айясегаву, Куроцучи (его передернуло) и, наконец, Укитаке...

– Это бесполезно, – после недолгого молчания сказал вслух Кучики. В коридоре кто-то шумно подскочил на ноги и голосом Рикичи спросил:

– Вы что-то хотели, Кучики-тайчо?

– Нет, ничего.

И что теперь? Встречаться с каждым, надеясь, что наглец, кем бы он ни был, испугается и выдаст себя? Слухи разлетаются по Готэю быстрее ветра, к вечеру все тринадцать отрядов будут обсуждать странное поведение рокубантай-тайчо. Слухи... Бьякуя вскинул голову. Ну конечно же! Можно пойти к Кьераку Шунсую и выведать... Выведать у него...

– Тайчо! Можно?

– Что такое? – недовольный тем, что ему помешали додумать до конца такую важную, кажется, мысль, Кучики-тайчо сурово нахмурился. Рикичи, возникший на пороге, даже отпрянул назад – но доложил:

– Драка, Кучики-тайчо! Абарай-фукутайчо и третий офицер Мадараме – чуть друг друга не поубивали... Унохана-тайчо попросила сообщить, что это уже третья драка с участием Абарая-фукутайчо за две недели.

– Я понял, – кивком отпустил офицера Бьякуя. Что делать с Абараем? В последнее время он как с цепи сорвался, дрался уже и с Хисаги, и с Ибой... Правда, капитан видел, как на следующий день вчерашние враги снова распивали вместе саке. Но если капитан четвертого сочла нужным упомянуть об этом, значит, дело серьезно и надо что-то решать.

Но это завтра. Бьякуя поднял голову, прищурился удивленно – солнце уже опускалось за крыши домов. Что ж, если вчерашний ночной гость посмеет вернуться, его будет ждать достойный прием – и не придется больше гадать. Кучики тронул языком запекшуюся ранку на внутренней стороне губы и вдруг улыбнулся. Сам, правда, не понял – чему.


Ночь вторая

– ...ждал меня?

Бьякуя вздрогнул, вскинул голову. Он все же уснул? Видимо так, потому что иначе гость не смог бы подобраться незаметно. Ночь Кучики встретил за столом, перебирая старые письма и отпивая понемногу особый бодрящий чай, но, видно, в какой-то момент сам не заметил, как поддался сну. И вот теперь все снова – тьма вокруг, связывающее заклятье, но на сей раз незнакомец уселся за спиной, крепко ухватив его за локти. Он был силен, широк в плечах и, кажется, выше ростом – губами как раз касался макушки. Гость подул, взъерошив дыханием волосы, – один раз, другой... Бьякуя почувствовал, как теплые мурашки побежали вниз по позвоночнику, собираясь в паху.

– Я решил, что не убью тебя, – выдохнул он, силясь повернуть голову.

Над ухом хмыкнули и спросили:

– Что, таки двенадцатый отряд? Тогда мне стоит получить напоследок как можно больше удовольствия.

– Нет, – усмехнулся Бьякуя, – вовсе нет. Найду тебя... и отымею вот так же. Связанным.

– О, ну тогда мне можно и не прятаться, – весело объявил наглец. – Буду с нетерпением ждать встречи при свете солнца... Или нет, давай так. Даю тебе еще два дня на размышления. Угадаешь мое имя – будешь делать со мной все, что хочешь. А если нет... тогда наоборот.

– Ты слишком смел для того, чья жизнь висит на волоске, – пробормотал Бьякуя. Пока они разговаривали, гость, не теряя времени, раздевал его – даже кенсейкан выпутал из волос, ни разу не ошибившись... Сам он, кажется, предпочитал появляться уже голым. И вот – прижался грудью к обнаженной спине, потерся пахом о ягодицы, пальцами одной руки накрыл сосок, другой обхватил наполовину возбужденный член. Хмыкнул снова: «нехорошо!», одновременно сжал и то, и другое, получив в награду стон сквозь стиснутые зубы. Коснулся губами встрепанных волос и начал быстро двигать рукой. Бьякуя, полный решимости сегодня сдерживаться изо всех сил – к чему доставлять наглецу еще и такое удовольствие? – больно прикусил щеку.

Он чувствовал, что может сегодня освободиться – при желании, а его-то как раз и не было. Странная, ненормальная игра... она позволяла отбросить правила. Делать то, что хочется. Получить то, чего иначе неоткуда было бы взять. И под покровом ночи, пока игра продолжается, можно быть хоть немного честным с собой – и с другим. Кажется, «другой» почувствовал перемену в его настроении, потому что остановился, поудобней устроил его в объятьях и задумчиво шепнул:

– Может, слегка ослабить заклятие? Ты не будешь дергаться?

– Проверь, – предложил Бьякуя, зная прекрасно, что не будет.

Путы изменились, стало легче дышать, а главное – получилось наконец пошевелиться. Кучики тут же обернулся, зная, что вместо лица увидит серое пятно, но... неважно! Поцелуй вышел больше похожим на драку, стукнулись друг о друга зубы, сплелись языки, гость прикусил ему губу – и тут же лизнул, смахивая выступившую каплю крови. Долгой прелюдии сегодня, видно, не стоило ждать, – смахнув бумаги, его опрокинули спиной на столик и нависли, опираясь руками по обе стороны головы. Потом, передумав, гость поднялся... и уселся вдруг ему на грудь.

– Что?.. – прохрипел Бьякуя, чуть не задохнувшись от неожиданности. – Ты что?..

– Мне пришла в голову чудесная мысль, – пояснил проклятый невидимка. – Давай-ка сегодня ты мне отсосешь. Для начала. А потом уже, так и быть, будет все остальное...

– С ума сошел! – прошипел Бьякуя, поднимая голову. От этой бесстыдной грубости, от совершенно невообразимого предложения ему сносило крышу, и он не выбирал слова: – Я тебя, блядь, катаной трахну, когда найду!

Гость замер на миг, потом рассмеялся:

– Попробуй, Бьякуя, попробуй. Но это если найдешь... Что, передумал? Не хочешь меня уже?

«Хочу», – безнадежно признался себе Кучики. – «Чтоб он провалился... но хочу ведь».

Снова подняв голову, он попробовал найти губами член... где-то здесь он должен был быть... что за идиотская поза? Гость понял, коротко хохотнул и все же – ками-сама! – слез с него. Подумал немного, поглаживая волосы, притянул к себе запястье, поцеловал – и уложил обратно на футон. На бок... неудобно, но все равно лучше, чем перед тем. Бьякуя вздохнул, покрутил головой, разминая безнадежно закостеневшую шею – и открыл рот, принимая набухшую плоть. Посасывая головку, он подумал, что все же, наверное, приятно чувствовать, что его настолько хотят. Пусть и добиваются своего... странным способом.

– Ххаа... – раздался сверху низкий стон. Бьякуя рискнул податься вперед, вбирая член глубже, пока тот не уперся ему в глотку. Поначалу затошнило, но... такой опыт, наверное, не забывается – вспоминая старые уроки, он расслабил горло и начал двигаться. В ушах шумело, сам факт того, что он, Кучики Бьякуя, отсасывает кому-то, возможно, простолюдину ниже его чином, заставлял жалеть о том, что невозможно двинуть рукой и помочь себе... член снова стоял, жесткие пальцы вовсе не нежно впутались в волосы и начали толкать к себе, заставляя задыхаться и сглатывать – и от этого руки становились еще грубее, а движения резче. Мелькнула паническая мысль, что проглотить, наверное, не получится... Но в последний, как показалось, момент мужчина вдруг оттолкнул его, потом схватил в охапку, снова уложил на злополучный столик – и не затрудняя себя подготовкой, раздвинул ягодицы и вломился со всей силы.

Бьякуя не закричал – не смог, горло перехватило от обжигающей боли, с которой ни в какое сравнение не шла вчерашняя. Он шипел сквозь зубы, ругался последними словами и сжимал пальцами край столика. И все равно сквозь боль пробивалось удовольствие, иначе и быть не могло, и снова руки скользили по груди, по бокам, по лицу, обнимали, подтягивали к себе – чтобы как можно глубже войти, и, кончая, Бьякуя впился зубами в подставленное плечо.

...Темное, мутное наслаждение отступало. Он пошевелился, поморщился – край столешницы впивался прямо в лопатки, – разлепил веки. Комната была пуста.


День второй.

– Совместные учения – это, конечно, хорошо... – разглагольствовал Кьераку Шунсуй, размахивая блюдцем с саке. Уже не первым и даже не десятым. Бьякуя скосил глаза на тренировочный полигон, где строгая Исэ-фукутайчо гоняла сразу два отряда. Ренджи, счастливец, после вчерашней драки отлеживался в госпитале, – ...но отряды объединяют отнюдь не они... ну, не только они, – поправился капитан восьмого, встретив вопросительный взгляд. – Что с тобой сегодня такое, Кучики-кун? Ты какой-то хмурый, не пьешь со мной...

Бьякуя покачал головой, не желая объяснять. Ему было не по себе после прошлой ночи, напор гостя хоть и не напугал, но встревожил. Дикий зверь, в самом деле... Укротить можно, но все равно рискуешь лишиться если не головы, то по крайней мере руки. Был ли смысл?

– ...вот и лейтенант твой, Ренджи-кун, – продолжал тем временем Кьераку. Знакомое имя зацепило, вытянуло из водоворота мыслей. Что там опять с Ренджи?.. – зачастил к нам в последние недели. Делает вид, что моя Нанао-тян его подтягивает в кидо, но я-то вижу, не слепой. Нравится ему девчонка одна...

Бьякуя пожал равнодушно плечами – личная жизнь лейтенанта его не беспокоила.

– ...в Академии даже в мишень попасть не мог, а сейчас, гляди-ка, и связующие пути выучил, и Покров Тьмы почти научился набрасывать... растет мальчик на глазах, глядишь, и капитаном станет. Кучики-кун? – Кьераку приподнял край соломенной шляпы, глянул неожиданно внимательно. – Ты что это?

...Ренджи? Бьякуя задохнулся, когда до него дошли последние слова Шунсуя. Его лейтенант, Абарай Ренджи? Быть того не может!..

Нет, конечно, он не раз слышал сплетни о том, что лейтенант шестого отряда в него безответно влюблен. Конечно, Бьякуя отметал их – молва часто приписывала такое лейтенантам... Взять хоть Киру-фукутайчо или Хисаги-фукутайчо... Да что там – самого Бьякую, в бытность его третьим офицером тринадцатого отряда, такие слухи не обошли стороной.

И что... он что, действительно... Бьякуя представил высокого рыжего хама, задиру, безродного руконгайца... и решил: он – мог. Обезумев от похоти, Абарай не сумел удержать себя в узде, проник в поместье, воспользовался новыми умениями... и... и... Кучики почувствовал, что краснеет. Да как он посмел?! Выжил после банкая и теперь уверен, что ему все дозволено?!

Извинившись перед капитаном восьмого, Бьякуя с места кинулся в шунпо и пронесся по улицам – благо, мало кто мог его заметить в этой, самой быстрой технике. Остановился перед госпиталем, кивнул испуганной Котэцу и безошибочно прошел в палату, выделенную его офицеру.

Ренджи валялся на кровати, закинув руки за голову. Спал. Что, ночью не удалось?!.. – вскипел было Кучики, но одернул сам себя. Пока еще ничего не известно точно, и пусть внутри все кричит, что да, это он, он! – торопиться нельзя. Бьякуя стал в ногах кровати, взглядом отпустил шинигами из четвертого и вдумчиво вгляделся в хама и наглеца Абарая Ренджи. Своего возможного любовника. Он попробовал представить не какое-то абстрактное, скрытое за покровом заклятия тело, а вот именно это – должно быть, в равной мере покрытое как шрамами, так и татуировками. Странно... раньше такое «украшение» казалось ему уродливым и безвкусным, сейчас же узор на лбу и шее притягивал взгляд, заставлял скользить по черным полосам, спускаясь вслед за ними вниз, за отворот больничной юкаты, слишком небрежно запахнутой и потому сейчас сбившейся к поясу. Длинные ноги едва умещались на постели, гладкая загорелая грудь вздымалась с каждым вздохом... Зверь. Тигр, ну, или обезьяна. Хотя все-таки больше тигр...

О чем он думает?! Бьякуя отогнал подступившую к горлу панику и заставил мысли течь в другую сторону. Если вчера это действительно был Ренджи, то на плече у него должен остаться след зубов. Надо посмотреть... «А если проснется?» – порхнула тревожная мысль. Что ж, решил Бьякуя, тогда все откроется здесь и сейчас. Он уверенно обошел кровать, наклонился, упираясь рукой в изголовье, потянул цветной ворот... и чуть не взвыл – то ли от облегчения, то ли от разочарования. Пусто. Ками-сама...

Ренджи повернулся на кровати, потревоженный, видно, чужим присутствием, быстро облизнул губы – Кучики машинально повторил – уткнулся лбом в его запястье. И, не открывая глаз, проговорил-простонал:

– Бья-акуя...

Словно кипятком ошпаренный, он отскочил от кровати, попутно опрокинув стул – с таким грохотом, что Ренджи, конечно же очнулся, вскинулся на кровати и изумленно уставился на командира. Распущенные волосы волной легли на плечи, Бьякуя уставился на них, как завороженный, чувствуя, что в глаза лейтенанту посмотреть сейчас не сможет.

...не оказалось следа от укуса? Мало ли! Залечили, сам затянулся, да может, просто из-за татуировки не видно. Но вот это «Бья-акуя»...

«Хочешь меня, Абарай?» Хотел, несомненно. Но осмелился ли взять?

Мельком взглянув Ренджи в лицо, Бьякуя не смог сдержать улыбки – пунцовый от смущения лейтенант смотрелся забавно. Вернув себе обычное выражение лица, он сделал два шага обратно к кровати, холодно взглянул – представим, что никто ничего не слышал – и произнес:

– Ваше лечение, Абарай-фукутайчо, затянулось. Будьте добры покинуть госпиталь и завтра же вновь приступить к своим обязанностям.

Развернувшись, мазнул по озадаченному лицу краем шарфа – о, это умение далось нелегко – и вышел.


Ночь третья

Бьякуя ждал. Ходил из угла в угол, настороженно ощупывая протянувшиеся вокруг духовные нити. Ничего необычного: Рукия, вернувшаяся на эту ночь в поместье Кучики, слуги, охрана. Ах да, и беззаботно прыгавшая в саду Кусаджиши Ячиру, с которой надо бы уже разобраться... Ни Абарая Ренджи, ни еще кого-то другого. Бьякуя впервые задумался: как ночной гость подкарауливает нужный момент? Следящее заклятье? Он бы почувствовал.

– Это бесполезно, – в который уже раз повторил Бьякуя и обреченно уселся на футон. Стянул одежду. Расчесал волосы. Улегся и зажмурился, тут же проваливаясь в сон – бессонные ночи давали о себе знать.

– ...просыпайся уже, – снова его целовали знакомые уже губы, вырывая из пучины сновидений. – Я скучал, Бьякуя. А ты?..

Кучики, сонно потянувшись, повернулся всем телом к гостю, обхватил его за пояс и притянул к себе. Поцеловал в ответ, погладил скулы, нос, губы – не пытаясь узнать, просто ощущая пальцами живое тепло, – и попросил:

– Не связывай меня сегодня.

Реяцу свободно текла вокруг, и в любой момент можно было сдернуть покров, затуманивающий как зрение и слух, так и восприятие чужой силы. Но... игра продолжалась, ведь так? Гость наклонил голову, потерся своей щекой о его, не больно прикусил кожу на шее. Шепнул:

– Ты такой красивый, знаешь это? – и опустился вниз, прокладывая дорожку поцелуев, укусов, прикосновений – от ключиц до паха, не пропуская ни одного чувствительного места. Вроде бы все, как и в первую ночь, но в то же время и не так... Бьякуя наконец смог зарыться пальцами в чужие волосы – как же ему этого хотелось! – смог сам раздвинуть ноги, помогая устроиться удобнее, смог двинуть бедрами, умоляя вновь подарить простую, но мучительно-приятную ласку. Но гость не стал... лег рядом и начал целовать губы, глаза, виски, чертил пальцами круги на его груди и не противился, когда Бьякуя отвечал тем же. Наверное, они долго так лежали, неторопливо исследуя друг друга...

...потому что, открыв глаза, Бьякуя вновь увидел рассвет.

Он медленно поднялся, набросил чистую одежду и подошел к окну. Было холодно... сколько можно еще просыпаться вот так, одному? Что там плел Абарай в госпитале после того, как их прервал невоспитанный риока? «Луне... тайчо, скажите вот, вам-то лучше знать. Луне – ей разве хорошо там, наверху? Одной?» Он тогда не ответил, да и что было говорить? Сейчас, наверное, нашел бы подходящие слова.

Абарай Ренджи... Бьякуя был уверен как ни в чем другом, что его ночной гость и его лейтенант – один и тот же человек. Вспоминал большое загорелое тело, распахнутую юкату, смущение в глазах. Представлял: что, если бы Ренджи там, в больнице, не испугался – а притянул бы его к себе, не давая пошевелиться, впился бы поцелуем в губы или шею? Развязал бы оби, наплевав на то, что кто угодно может заглянуть в палату, нашарил бы в разрезе хакама член и ласкал бы, не давая пощады, пока Бьякуя не кончил бы, наплевав на стыд и неуместность?

...Он зажмурился, прогоняя вгоняющее в краску видение. Надо что-то сделать, что-то такое, что намекнуло бы Ренджи: он не против. Быть может?.. Точно. Бьякуя достал особую бумагу, только для личных посланий, обмакнул кисточку в тушь... и задумался.

Что ни утро, злодейка-луна
Ускользает за небосвод.
Одинокая мерзнет сакура.

Нет, слишком туманно, Абарай может и не понять, тем более что подписи не будет – такие строки не подписывают. А если...

С птицей ночною
Твоя тень растворяется в утре,
Дневной солнца путь
По небосводу так долог,
Как и мой...

Оставалось дождаться, пока высохнут иероглифы, свернуть лист, перевязать шнуром. Один из слуг легко проникнет в казармы и оставит на столе Абарая это послание. Лейтенант прочитает, поймет... и решится. Или нет. В любом случае, что-то этой, последней ночью изменится окончательно.


День третий.

Вспомнив позже тот день, Бьякуя осознал, что в голове не осталось ничего, кроме напряженного ожидания. Абарай умчался сразу же, как только прочитал послание, и до конца дня так больше и не появился. Все это только укрепило в Кучики уверенность: он догадался правильно.

Минуты летели, складывались в часы. Прибежала Рукия – сказать, что завтра утром Сейретей ждет очередной визит Куросаки Ичиго. Шунсуй заглянул – спросить, «все ли нормально, Кучики-кун?» Под конец прилетела адская бабочка от Укитаке, беспокойная, как и ее отправитель. Бьякуя перекладывал с места на места документы, подписывал что-то, чертил тушью линии, в которых при желании можно было разглядеть острый, оскаленный в злобе – или страсти? – профиль.

Дождавшись вечернего гонга, он собрался и пошел домой.


День третий. Ренджи.

Ренджи ввалился в кабинет, готовый извиняться за опоздание, но тайчо не было. То ли вообще с утра не было, то ли было, да сплыло... Абарай почесал затылок и сладко зевнул – ночь выдалась беспокойной, дружная лейтенантская компания решила отметить возвращение целого и невредимого коллеги. Он почти не пил, слишком странные мысли крутились в голове, чтобы доверить их кому-то по пьяни, но работать все равно не хотелось. Но аккуратные – пока еще – стопки документов ждали его внимания, как и увенчавшее одну из них письмо.

Письмо? Ренджи повертел свиток в руках, подумав сначала – может, перепутали столы? Но нет, имя стояло его собственное, «Абарай-фукутайчо». Из Готэя, стало быть, кто-то. Может, та девчонка из восьмого?.. Недолго думая, парень развернул лист бумаги и прочитал:

С птицей ночною
Твоя тень растворяется в утре,
Дневной солнца путь
По небосводу так долог,
Как и мой...

– Ээ?.. – вырвалось у Ренджи. Больше ничего в письме не было, и, конечно же, подписи не оказалось тоже. Судя по всему, кто-то из шибко образованных, Абарай слышал, что у них в обычае обмениваться заумными стишками. Бред какой-то, а спросить некого. Хотя – Кира же вроде аристократ. Точно! Он найдет Киру и попросит объяснить, что и как... Ренджи довольно ухмыльнулся: ай да я!.. и повернулся к выходу.

– Т-тайчо? – и вот долго он здесь стоит? – Доброе утро, тайчо! Позвольте сходить в третий отряд, тайчо? Ээ... надо согласовать с ними следующие учения... тайчо.

– Ренджи, – сказал, словно десятифунтовую плиту уронил, Кучики-тайчо. – Иди.

И посмотрел... как-то странно. Будь это кто другой, а не капитан шестого отряда, Ренджи решил бы... Но... это ж Кучики-тайчо! Ну и пусть вчера в госпитале ему показалось, что в фиолетовых глазах, обычно глядящих куда-то мимо, проскользнул совершенно определенного рода интерес. Быть такого не могло, со сна, наверное, привиделось! Ренджи мучался только одним вопросом: говорил он вслух... или нет. Скорее всего нет, раз Сенбонзакура так и осталась в ножнах.

– Спасибо, тайчо! Я быстро! – он направился к двери, но капитан не сдвинулся с места. Попросить его отойти Ренджи не посмел и, помявшись, решил проскользнуть в довольно узковатую щель между застывшим «изваянием» и стеной. Пахнуло вишней, тайчо вдруг повернулся... черные волосы мазнули по щеке, а бледные губы оказались так близко, что Ренджи от неожиданности чуть не поцеловал их. И замер, конечно, боясь даже шевельнуться – а ну как капитан, сегодня странный до безобразия, что-нибудь... сделает? Рукоять катаны уперлась в бедро... Ренджи чуть не скосил глаза проверить, а действительно ли это меч – и покраснел. Да что такое происходит-то?! И с капитаном, и с ним самим, и с мыслями его?! А Кучики-тайчо, не поднимая глаз – ох, это его выражение лица! – отступил в сторону. Ничего не сказал. Ренджи выругался про себя – и умчался, пока не разразилась гроза.

Киру найти удалось не сразу, пришлось порыскать по окрестностям – друг обнаружился в казармах пятого, где помогал привести в порядок документацию. Выслушав Абарая, он, конечно, сразу же захотел увидеть само письмо... Ренджи в ответ выразительно глянул и скороговоркой выпалил строчки – он уже успел их на память выучить, пока понять пытался. Реакция оказалась удивительной – Кира покраснел, фыркнул, закашлялся.

– Ээээ... Абарай, только честно: ты с кем сейчас? Ну кроме твоего сдвига непреходящего по Кучики.

– Да ни с кем, – развел руками Ренджи. – Нет, правда. Думаю к той девчонке из восьмого подкатить, но... А в чем дело?

– Да в том, что в письме, которое ты получил, ясно сказано: «Зачем ты каждую ночь уходишь? Останься до утра». Так что либо ты, Абарай, мне врешь, либо... – Кира покраснел еще больше, – либо кто-то принимает другого за тебя, причем вовсе не против... И ты не знаешь, от кого письмо, да?

– Откуда? Оно ж не подписано, – Ренджи осторожно встал, боясь, что ноги ему сейчас откажут. – Кира... ты не шутишь, да? Ты серьезно? Такое бывает?

– Раньше думал, что бывает только в романах, – фыркнул снова Кира, отворачиваясь. – Слушай... Разберись ты со своими этими делами, а?.. Сколько можно с каждым, кто имя твоего капитана драгоценного не так помянет, драться?

– А сам-то, – буркнул Ренджи, выхватил письмо, как-то успевшее оказаться у Киры в руках, и выскочил за дверь. В голове шумело, не давая додумать какую-то очень, очень важную мысль. По дороге в казармы ему повстречалась Рукия... и вместо приветствия удивленно уставилась на письмо, которое он забыл благоразумно спрятать.

– Ренджи! – воскликнула подруга. – Нии-сама написал тебе письмо?

Еще один удар за такое короткое время Абарай не вынес. Ошалело глянул сначала на девушку, потом на письмо, потом снова на девушку. «...Либо кто-то принимает другого за тебя...» – прозвучали в голове слова Киры. – «Причем вовсе не против».

– Ренджи? – растерянно повторила Рукия, оглядываясь по сторонам. Абарая уже не было.


Он примчался в облюбованное еще до Академии укромное место за стенами Сейретея. Быстро поклонился могиле старших Кира, взлетел на ветку, устроился привычно в изгибе, за годы отполированном уже, наверное, – и вот тогда позволил себе думать. Думать не получалось, хотелось выть: и от обиды, и от радости, и немного – просто так.

Кто-то каждую ночь трахает Кучики-тайчо. Бьякую. Его Бьякую. Ренджи засопел и повозился, надежней устраиваясь на ветке.

Нет, конечно, Кучики-тайчо принадлежал только себе и клану. И отряду немножко. И уж точно никаких прав на него не имел безродный руконгаец, хоть и поднявшийся каким-то чудом до лейтенанта. Но... раньше Ренджи точно знал: никого у тайчо нет и не было – после Хисаны. Об этом говорила шепотом Рукия... да и понятно было, что никого тайчо к себе подпускать не хочет и не станет. И потому Ренджи, мечтая о Бьякуе весь последний год, был уверен: тот не достанется ему – но и никому другому тоже. Это было неправильно, зато успокаивало.

А кто-то каждую ночь трахает Кучики-тайчо. Бьякую! И при этом...

Ренджи мог принять первую половину сказанного Кирой. Но... поверить... что Бьякуя – не против? Что он, глава клана и капитан Готэя, может возжелать вдруг... его? «Луне там, наверху, наконец-то стало холодно?» – усмехнулся Абарай, покачав головой. Нет. Нельзя в такое верить, потому что если вдруг позволить себе надежду... то это же никаких тормозов не останется. Никакое кидо не остановит. И даже Сенбонзакура.

– РЕНДЖИ.

На ветке напротив замерцало что-то, и через миг там появилась белая обезьяна. Нуэ, то есть. Забимару.

– Чего тебе? Давно ты не появлялся.

– НЕ БЫЛО СМЫСЛА. ТЫ СПРАВЛЯЛСЯ ХОРОШО.

Ренджи хмыкнул весело. Все так. В этой войне ему пришлось сражаться столько, сколько, наверное, не довелось за все предыдущие сорок лет службы в Готэе. Он побеждал пустых и арранкаров в таких количествах, что даже Кучики-тайчо в конце войны сказал: «Ты хорошо сражался, Ренджи».

– ТЫ СТАЛ СИЛЬНЕЕ.

– Ну, все равно не таким сильным, как он, – махнул рукой Абарай и чуть не свалился с ветки. Из-за покрытого белой шерстью плеча метнулась вверх змеиная голова, растянувшись в ехидной усмешке. – А вот ты мог бы и не появляться. Так что вам надо?

– РЕНДЖИ. ТЫ ДУМАЕШЬ ПРО КУЧИКИ, Я ПРАВ? – внутренний голос Забимару становился все глуше, пока, наконец, нуэ не заговорил вслух. – Ты думаешь и думаешь про этого Кучики. Нам надоело, и мы решили рассказать...

Змея злорадно хихикнула и вставила:

– Кое-кто будет в бешенстве!

– ...мы знаем, кто приходит каждую ночь в тот особняк.


Ночь укутала Сейретей, и Ренджи на подгибающихся ногах прокрался к поместью Кучики. Времени подумать было... достаточно. Но поверить в рассказ занпакто все равно оказалось сложно. Абарай досадливо усмехнулся, вспомнив, как свалился с дерева с воплем: «...он?! Сенбонзакура – это ОН?!» – ну а что? По Готэю уже много лет ходили десятки, если не сотни версий о том, как выглядит у Кучики-тайчо занпакто... но все, все сходились в одном: Сенбонзакура могла быть только женщиной.

Остальное принять на веру было и вовсе невозможно – например, что занпакто с его носителем могут связывать еще и такие отношения. На это Забимару хмыкнул и пробормотал что-то о том, что рыжий наглец из мира живых мог бы много интересного ему порассказать. Вслушиваться не хотелось.

В любой момент могла появиться стража, но Ренджи каким-то чудом удалось добраться до памятной веранды, на которую выходила спальня хозяина дома. Да, он знал... а все потому, что как-то проиграл Хисаги спор и должен был всю неделю оставлять здесь цветы. Тогда он боялся за свою шкуру еще больше, но его ни разу так и не поймали – то ли правда не заметили, то ли решили, что влюбленный лейтенант хозяину не страшен. Он, правда, тогда еще влюбленным не был... Признаться честно – вот тогда как раз и влюбился. Просто глянул однажды утром через не затворенное окно на спящего тайчо и взгляда отвести не смог: так вот он какой... Ну с тех пор и понеслось.

Он стоял под дверями, а внутри все обмирало. Неужели возможно такое, что он сейчас войдет – и обнимет? И не надо будет спрашивать разрешения?.. ведь оно, разрешение это, уже дано в пяти строчках бережно спрятанного на груди письма. Столько дней мечтать, провожать взглядом, ночами просыпаться от очередного сна – и дрочить яростно, шепча неслышно: «Бьякуя, Бьякуя, Бьякуя!» И узнать вот так, со слов занпакто и из письма, полученного по ошибке, что он тоже – желанен?

...плохо знает его тайчо, раз решил, что Ренджи мог – вот так. Ками-сама, он раньше и на тень-то его наступить боялся! А вот так – прийти, ночью, связать заклятьем и делать, что правая пятка пожелает... Злость затопила с головой, Ренджи ненароком глянул в окно – и заскрежетал зубами. Бьякуя, в простой юкате, без кенсейкана, сидел лицом к двери, а за спиной у него, там, где стояла катана, колыхалось облако лепестков. И вот из этого облака выступил... он. Как только тайчо не заметил? А Бьякуя глядел в стену тоскливым, голодным взглядом, и у Ренджи что-то перевернулось в груди. Плевать. Пусть поймет потом, что первые три ночи с ним был другой. Пусть накажет, порежет на кусочки – было уже, не боимся! – но только пусть не смотрит... так.

Он не помнил, как отодвинул сёдзи и вошел. Помнил только, как Бьякуя вцепился в его плечи, дырки в них продавливая, и несколько раз повторил: «Ренджи?» – и как потом целовал, словно воду пил после долгой дороги в пустыне.

...и разочарованный вопль исчезающей Сенбонзакуры – тоже помнил.

Конец.

---

брат насмешил ))) показал книжечку ))

---

это была моя самая любимая часть!

День ухода зимы - про Морру и Большую белую лошадь!

Автор рисунка: Misuoka

"Всё-таки мир - страшное место, и угораздило же меня оказаться здесь... Холодддно, как же холодно-то! Ходишь-ходишь, ищешь-ищешь, но всё впустую... только показалось, что там на ветке - что-то тёплое, пушистое, радостное, подходишь - нет, это всего лишь ледяная статуэтка, как и все остальные... или эти миражи - кажется, что где-то там горит огонь, горячий, а вокруг сидят весёлые существа, они поют, греются, пьют грог, смеются... но подойдёшь поближе - и опять пустота, только "пшшшшшшш" - ненавижу этот звук! Вот и приходится кочевать с места на место, потому что нельзя останавливаться, надо идти, а иначе нет никакой надежды найти настоящий огонь..."

В зеркальных глазах Большой белой лошади отражалась удаляющаяся бесформенная фигура, от которой за много миль веяло жутким холодом. Было темно, большинство обитателей леса спали, беспокойно вздыхая под ватными одеялами. По чёрному небу стремительно проносились прозрачные облака, и вот в просвет между ними выглянула замёрзшая бледная луна, осветив Лошадь.

"Так, что тут у нас? Кажется, пора разбираться с этой ерундой! Куда вести? Ага, вот по этим белым следам на белом снегу! И-ха-ха-ха-ха, как же я устала стоять без дела!!!"

Огласив всю округу ликующим ржанием, Лошадь мгновенно пропала из виду, ускакав в сторону покрытого льдом Моря.

Сразу же стало как-то легче дышать, как будто напряжение, висевшее в воздухе и предвещавшее суровую бурю, растаяло в одну секунду.

"Надо будет написать Снусмумрику, - еле слышно сказала сама себе Туу-Тикки. - Пусть возвращается через пару недель. А то сколько уже можно ждать новую трубку, которую он обещал мне ещё в конце осени?!" Сидя на деревянных промёрзших мостках и болтая ногами над толстым слоем льда, которому скоро суждено было заново превратиться в Море, Туу-Тикки тихонько спела Провожающую Песню - для Морры, которая рано или поздно вернётся, и для Лошади. А уже под утро, когда мало-помалу зашевелились жители леса, ей в голову пришёл новый мотив. "Это будет Песня Новой Весны".
Автор текста: random_fox

В бескрайнем лесу, как опустится вечер,
Попрячутся звери в глубокие норы,
Чтоб там избежать ужасающей встречи
Со страшной и злой, отвратительной Моррой.

Умолкнут деревья, не дрогнут листвою,
Поспешно затихнут совиные споры.
Как призрак во мраке шагает тропою
Зловещая, жуткая, гадкая Морра.

А утром, холодной рассветной порою,
В тумане уйдет из дремучего бора
В свой маленький дом за далекой горою
Кошмарная, грозная, мрачная Морра.

И скрипнет калитка, а в доме за печкой
Негромко сверчки заведут разговоры...
В качалке, под пледом, на теплом крылечке
Задремлет тихонечко сонная Морра.

Опустится ветер на флюгер фигурный,
Пушистые краешки шали взъерошит,
А Морре приснится, как в небе лазурном
Проскачет прекрасная белая лошадь.

Автор текста: tobico

Все праздники февраля

Надо срочно-срочно найти перечитать.

---

Дождусь еще от пары человек отзывов и выложу все-таки фик открыто. Первую часть, бьякуренистую.
Химчистка или Тошокан, Химчистка или Тошокан? ну и на SW, ясное дело.
Вообще, страшшшновато )))

---

Ну что, как и каждый раз после текста-на-одном-дыхании - привычный уже отходняк. Скоро втянусь. Надеюсь, это не значит, что я подсела )))

Зато мы переехали силами двух моих братьев и двух чужих мужей ))) ну все равно приятно
Какой у меня теперь офис... мм.... )))))

---

Все, одну пвп-шку я написала. Но это вторая часть, если я ее выложу, интрига первой будет раскрыта заранее
В принципе, сюда уже можно записываться на прочтение, ибо сначала я это выложу в закрытке.

Анонс.
Фэндом - Блич. Размер - миди, но стремится к макси.
1 часть - "Ночной гость", Бьякуя, Ренджи, еще персонажи, пвп, однако все же romance
2 часть - "Утешение", пейринг - занпакто/занпакто, просто пвп ))
Рейтинг NC-17, полное АУ, частичное намеренное ООС. Присутствует связывание
Написано как развлечение и тренировка в бьякуренах и энце, так что претензии по несоответствию матчасти не принимается.
Ну, нечитано, небечено, писалось на вдохновении. Вот как-то так )))

АПД: выложила )))) 45 тысяч знаков за день ))) я герой )))

запись создана: 27.02.2009 в 12:06

---

У нас тут апокалипсис, мы завтра переезжаем в меньший по размеру офис. Папа, что примечательно, опять смылся в Москву как будто чувствует. Ну да ладно, что, мужчин знакомых нет? собрали бригаду теперь главные вопрос - как вместить всю мебель.
но пакую вещи я одна-одинешенька )) побросала в коробку вещи со стола... матьматьмать, чувствую себя как уволенный офисный работник из западного фильма ))))
полезла на стол снимать календари-образцы - обратно спускалась десять минут. даже такой высоты боюсь, офигеть )))

и главное, и так в раздрае, а тут Дима приходит.
не, ну блин. достало все это.
пойду писать слэш.

---

Ана написала две энцы за утро Две! Энцы!
Одна про занпакто. Вот можно уже заключать пари, что за пейринг

кстати, о духовных мечах обиделась.

Не стоит забывать, что занпакто зачастую - прямое отражение хозяина. Ваш занпакто - не существует

Да у вас и нет ничего пока. Вернее, скрывается от вас, так и не показывая лица. Может быть, придет еще, а может быть и нет.

Пройти тест

---

Мне нужна помощь в написании хайку )))) Для текста ))))

Я вот набросала пример, но он такооооой корявый:
Что ни утро, злодейка-луна
Ускользает за небосвод.
Одинокая мерзнет сакура.
Смысл послания: "Хватит уходить каждое утро, останься со мной".

Ваши варианты? ^__^ Лучше, на самом деле, чтобы луны там не было.

---

Как по-вашему, Содэ но Сираюки - кто? Я думаю, что кролиг
Мне нужны ваши мнения, правда.

Это первое, а второе - кто будет читать мою энцу? Я сразу тогда добавлю в список доступа.
Но только там от канона осталось... ыыы, меня закидают камнями.
Пейринги: Бьякуя/неизвестно кто, Бьякуя/Ренджи, также один пейринг между занпакто ))))
Было написано для развлечения. Вот прям только для развлечения и тренировки в бьякуренах и энце )))

@темы: занпакто, мои тексты

---

умирла вся.
очередная "случайность", случившаяся в процессе моих гугле-изысканий )))

Где-то месяц назад прониклась мангакой Масарой Минасе и забила ее имя в поиск. Нашла на дневниках список переведенной манги, добавила в цитатник...
Сейчас открыла - а это была запись  Shellar Arranktur, с которой мы с тех пор успели взаимно зафрендиться Причем совершенно другим путем, то ли через ОЭ, то ли через Смолку.. )))

Каждый раз, когда подобное случается, удивляюсь, насколько тесен рунет.
Но мой стих в дневнике у Лау еще никто не переплюнул )))

---

Родила очередной свой кинк и пишу с ним ПВП-шку. Бредоооовую.

АПД: видно, не судьба. ыыы. у меня не выходит энца. видно, придется мне до конца дней своих R-ки писать.
а энцу - читать чужую. и завидовать

запись создана: 26.02.2009 в 12:30

---

тест-группе

Люди! Если вам не нравится мой текст, или вы просто не хотите его читать, или у вас нет времени на это - не молчите, умоляю ))) Напишите честно: так и так. Я хоть не буду дергаться ))

---

Даааааааа. Я посмотрела 208 серию. Я посмотрела на мелкого Бьякую в движении. Я его послушала.
Все, не ждите от меня адеквата в ближайшие сутки. Не ждите.
Ибо.

P.S.
Мне кажется, верна версия о том, что до Бьякуи, втч и в "Маятнике" главой клана был его отец, а не дед.

АПД: посмотрела целиком. Знаете, "Улей Личинок" - это жесть еще большая, чем в манге. Ужасно. И добавления мне не понравились.

запись создана: 26.02.2009 в 11:29

@темы: смотрю аниме, Маятник, Кучики-тайчо