фик в стихах. Про Рокэ Алву.
06.02.2009 в 03:43
Пишет Кьянти:Сюр. Просто сюр. )))
Под катом - стишок.
Очередное сценическое сюрреалистическое хулиганство.
Страшного, вроде, особо ничего, но - лучше перебдеть.
Внимание, предупреждения:
Юмор там, как всегда, черноват, посему если кто не любитель, то и не рискуйте.
Кроме того, это другой фандом. Сиречь, кое-что может быть не совсем понятно или совсем непонятно.
В крайнем случае, спрашивайте - не стесняйтесь.
У меня или у Акын Калабас Акын вам в два счета всё объяснит. Она вообще феерически объясняет, блин.
И последнее :
дорогая Акын Калабас,
этотывовсемвиновататыивашаснимдурацкаяелкакотораякверхногамитакемуискажи!!!!!!!!!!!
пусть тебе будетстыдно приятно
Автор: Кьянти
Название: Сюр
Жанр: General, humor, poetry
Размер: мини
Рейтинг: PG
Пейринг: РА/Неизвестный
Дисклаймер: На права не претендую. Материальной выгоды не извлекаю.
Саммари: По следам Великого Бирского Потопа ))
Предупреждения: юмор – черноват.
читать дальше
«Что такое "сюр", я понимаю просто, без излишеств - чувство нереальности происходящего, чувство, что этого не может быть, но это таки происходит. Но это еще не все, при этом необходим такой очень интересный и необходимый подтекст, своего рода привкус, оттенок, который бывает только в вине определенного урожая, за что его, это вино, и любят ценители - оттенок совершенной, несомненной реальности при совершенной нереальности самой сути происходящего».
(с) Ибикус Д.В.
Ночь.
Степь.
Костер.
Вокруг костра – несколько человек, судя по виду, крестьяне. Один из них крупными ломтями нарезает хлеб, другой помешивает ложкой в котелке, откуда доносится запах мясной похлебки. Все по очереди прикладываются к бутылке с вином и ведут довольно-таки оживленную беседу – вспоминают историю семисотлетней давности о невероятном затоплении долины Биры, о легендарном полководце и, разумеется, о том, «как этому чудовищу такое только в голову пришло».
1-й крестьянин
- Говорят, он как-то раз напился…
2-й крестьянин
(уточняет)
- В хлам.
3-й крестьянин
(хмыкает)
- В дрова.
1-й крестьянин
(не обращая внимания на смешки,
всё тем же «таинственным» голосом)
- …и сверзился с коня
Темной ночью…
4-й крестьянин закатывает глаза и временно отрывается от нарезания хлеба. Он слышал эту покрытую многовековой пылью страшилку уже не раз и имеет насчет неё собственное – не слишком лестное – мнение.
4-й крестьянин
(перебивает,
саркастично)
- Среди бела дня!
С лестницы в трактире. Оступился.
1-й крестьянин
(отмахивается от скептика)
- …отключился, и ему приснился
(делает страшные глаза)
Леворукий – с кошками…
4-й крестьянин
(втыкает нож в землю,
язвительно)
- Брехня!
Он не навернулся – он подрался.
Он же в драке удержу не знал –
И, как говорится, доигрался…
2-й крестьянин
- Недооценил…
3-й крестьянин
- Перестарался…
4-й крестьянин
(продолжает)
-…он как раз очнуться собирался –
И ему приснился кардинал!
5-й крестьянин
(прекращает помешивать похлебку,
веско)
- Глупости. Ему приснился папа.
6-й крестьянин, совсем еще молоденький парнишка, в ужасе прикрывает рот ладонью.
6-й крестьянин
- Сам Алваро?!
2-й крестьянин
(педантично)
- Мертвый?
5-й крестьянин, толстяк с маслеными глазками, пробует похлебку, неторопливо облизывает ложку. Лицо его принимает отрешенное выражение – не то обдумывает ответ, не то оценивает вкусовые качества еды.
5-й крестьянин
(уклончиво)
- Как живой.
И сказал: «Ну, ты, сынок, растяпа!
(стучит себя ложкой по лбу)
Головой подумал бы хотя бы.
Что ж теперь ты – каждого сатрапа
Будешь вызывать на честный бой?»
(делает рукой, в которой держит ложку, замысловатый финт, весьма отдаленно напоминающий фехтовальное движение)
4-й крестьянин
(вклинивается)
- И тогда Сильвестр…
5-й крестьянин
(гнет своё)
- Нет, Алваро!
1-й крестьянин
(настойчиво)
- Полагаю, все-таки Чужой…
8-й крестьянин
(с усмешкой, примирительно)
- ПОлно… Для подобной сказки старой
Ангел с арфой или черт с гитарой –
Разницы, поверьте, нет большой.
В общем, кто-то снится…
1-й крестьянин
(подхватывает)
- … и смеется,
Плещется в глазах закатный свет:
«Слышал я, тебе всё удается,
Ничего врагам не остается:
Кто не погибает – тот сдается.
Молодец… Но мой тебе совет…
Голос его меняется – становится глубже, полнее, обретает новое звучание…
Пламя костра бесновато пляшет, поднимаясь все выше и выше, и вот уже нет ни котелка с похлебкой, ни рассказчика, ни его спутников… Есть бескрайняя стена полыхающего огня – то ли бушующий пожар, то ли багровый с искрами закат. Он не греет, и практически ничего не освещает.
На его фоне – двое. В одном из них легко узнать Первого маршала Талига. Другой с головы до пят закутан в угольно-черный плащ. Капюшон низко надвинут на лицо, и увидеть, что это за человек – и человек ли вообще – нет никакой возможности. Слышен только его голос: низкий, глубокий, богатый на полутона – и одновременно странный, пугающий, как будто неживой…
Неизвестный
(иронично)
- …Благородство, как чума, заразно.
Шпага, пистолет, старинный герб –
Понимаю: это всё прекрасно,
Но предпочитать порой опасно
Качество – количеству в ущерб.
Дюжину придурков на дуэли
Превратить нетрудно в решето.
Но, увы, врагов на самом деле,
Тех, что маски разные надели,
Не двенадцать, друг мой. И не сто.
(разводит руками, затянутыми в черные перчатки, и внезапный порыв ветра приносит из ниоткуда пыльный горячий запах варастийской степи – слышится возня, шорох, в окружающей собеседников темноте мелькают уродливые силуэты небезызвестных хищников, которые, разумеется, кишат)
Фехтовать ызарги не горазды,
Но зато их – сонмы…
Маршал оглядывается, видит кишащее безобразие и хватается за эфес.
Неизвестный
(резко, не терпящим возражений тоном)
- Не глупи.
Поиграл с огнем, и хватит. Баста.
Шпагу в ножны.
Маршал нехотя подчиняется. В конце концов, ызарги, конечно, кишат на расстоянии пяти шагов, но ближе не подходят.
Неизвестный
(жестко)
- Пусть горит Вараста,
Полыхает ярко – для контраста.
Пусть другие жгут. А ты – топи.
В руках у Неизвестного появляется огромная, потрепанная книга, раскрытая на странице с иллюстрацией. Он протягивает фолиант Маршалу.
Неизвестный
(вкрадчиво)
Как гласят древнейшие анналы:
Лучший способ справиться с бедой…
Маршал с недоумением рассматривает рисунок, изображающий взбесившееся море и скорлупку корабля на пенном гребне волны. Волны лавиной накатываются на землю, погребая под собой всё живое.
Неизвестный заходит Маршалу за спину и из-за его плеча любуется картиной разрушения.
Маршал морщится. Кажется, он начинает понимать, о чем ведет речь его странный собеседник.
Неизвестный
(на ухо Маршалу,
доверительно)
- Мы ж с тобою – профессионалы,
Так что дело, в общем-то, за малым…
Неизвестный совсем рядом, за левым плечом, но, как Маршал ни напрягает слух, уловить его дыхание – не может. Он скашивает глаза влево, на край капюшона, борясь с желанием повернуть голову и заглянуть Неизвестному в лицо.
Страшно любопытно. И страшно, и любопытно одновременно.
Маршал
(осторожно,
не поворачивая головы)
- За волшебной Силой?
Неизвестный
(хмыкает)
- За водой.
Маршал еще раз бросает взгляд на рисунок в книге и на мгновение теряет контроль над лицом, не в силах скрыть отвращение и к жутковатому собеседнику и к его идее. Гримаса на секунду искажает красивые черты.
Неизвестный очевидно улавливает его настроение. Он обходит Маршала справа и делает несколько неторопливых шагов по направлению к стене пламени.
Неизвестный
(цинично)
Ну, зальешь на день-другой Кагету.
Ну, потонет кто-то. Что с того?
Я знавал вот парня одного –
Чтобы кой-кого призвать к ответу,
Тот шутник почти на год планету
Затопил…
Книга падает у Маршала из рук.
Маршал
- И что?!
Неизвестный
(будничным тоном)
- Да ничего…
(с тщательно скрываемой досадой в голосе)
Живы. Приспособились. Плодятся.
Той же милой ереси полны.
В те же лужи грязные садятся,
И, увы, не то, что не стыдятся,
Но по недалекости – гордятся
Тем, чего бы избегать должны…
Поворачивается к пламенеющему закату спиной и, подойдя чуть ближе, останавливается напротив Маршала.
Неизвестный
(в голосе снова – ирония и насмешка)
Будьте, Ваше маршальство, спокойны.
Пусть не дрогнет твердая рука,
Превращая в бойни эти войны –
Большинство ызаргов недостойны
И воды, не то, что уж клинка…
Делает еще шаг вперед и становится к Маршалу почти вплотную
(услужливо)
- Если нужно – я всегда на связи.
(аккуратно поправляет на собеседнике маршальскую перевязь и доверительно понижает голос)
-Ну, и в заключительной связи
Так скажу: у Вашей перевязи
Недоброжелателей – как грязи.
Вот Вы и топите их – в грязи.
Неизвестный придвигается ближе, Маршал невольно заглядывает под капюшон и видит, что там – черная пустота… Бестелесный издевательский голос и темнота, подобно взбесившимся волнам, накрывают его с головой…
В чем угодно, в принципе, топите:
В страхе, лжи, слезах… Да хоть в крови.
Под себя нелепый мир лепите…
Маршал пытается отбросить от себя страшного собеседника, но руки скользят по гладкой блестящей материи… Кажется, кто-то кричит…
- Монсеньор… Вы слышите?! Вы спите?
Маршал в отчаянном рывке пробивает темноту и обнаруживает себя сидящим на постели и что есть силы вцепившимся в ворот рубашки своего оруженосца, Ричарда Окделла.
Маршал
- Где он?!!
Окделл
(с ужасом вглядывается в искаженное лицо Маршала)
- Кто?..
Маршал
(понемногу приходит в себя,
чуть спокойнее)
- Закатный… визави.
Окделл
(испуганно частит)
- Монсеньор, Вы бредите? В п-палатке
Не было – клянусь Вам! – никого,
Кроме п-прехорошенькой алатки…
В палатку заглядывает прибежавший на шум Вейзель.
Вейзель
- Алва, успокойтесь…
(полуутвердительно-полувопросительно)
Все в порядке…
Маршал окончательно приходит в себя и, наконец, отпускает ворот рубашки насмерть перепуганного Окделла.
Маршал
(мрачно)
- Я бы не сказал… Но что с того?..
Вейзель явно хочет о чем-то спросить, но Маршал знаком дает ему понять, что не настроен на разговоры, и выпроваживает обоих из палатки.
Четыре часа утра.
Лагерь еще спит.
Из-под неплотно прикрытого полога тянет предрассветным холодом.
Изредка подает голос какая-то пичуга.
Догорает оставленная Окделлом свеча.
Маршал прикрывает глаза и проводит ладонями от переносицы к вискам.
Маршал
(устало)
- Призраки Заката... Ну и ночка.
Хочется пить – он подходит к столу, наливает в бокал «Черную кровь»…
- Леворукий… Что же делать мне?..
И замирает, не пригубив вино – в бокале, на поверхности рубиново-черного напитка плавает отражение давешнего гостя из ночного кошмара.
Неизвестный
(глумливо)
- Что ты раскудахтался, как квочка?
Я ж тебе сказал: топи – и точка.
Маршал
(почему-то шепотом)
- Что топить?
Неизвестный
(хохочет)
- Сомнения. В вине.
Маршал до боли стискивает зубы и с размаху швыряет бокал в дальний темный угол палатки. Слышен звон разбитого стекла.
Маршал делает несколько шагов назад и обессилено садится на край постели. Закрывает глаза и проводит руками по лицу. А когда снова открывает, то видит, как возникший из темноты Неизвестный бесшумно шагает ему навстречу, в руках у него – абсолютно целый, хотя и пустой бокал.
Неизвестный
(пожимает плечами,
с толикой ехидства)
Что ж ты хочешь? Мир вокруг жестокий.
Люди в нем – завистливы и злы.
А тебе верны, сапфироокий, -
(ставит бокал на стол и разводит руками)
Ты прости за выбор неширокий –
(начинает перечислять, загибая пальцы)
Ветра своенравные потоки,
Кошки и…
(подавляет смешок)
… бакранские козлы.
Маршал молча смотрит, как Неизвестный берет бутылку и разливает вино в два бокала.
Неизвестный
(насмешливо)
Остальные пакостные рожи…
(укоризненно качает головой)
Что таким в подарок ни купи –
Предложи им что-то подороже,
Перепродадут тебя…
Маршал
(потерянно)
- Так что же?..
Маршал смотрит на Неизвестного невидящим взглядом, перед его мысленным взором проплывают лица людей – мужчины, женщины – ближайшее окружение… Губы беззвучно шевелятся.
Неизвестный внимательно разглядывает человека. Ему не обязательно слышать имена – он и так знает, о ком думает Первый Маршал.
Неизвестный
(утвердительно кивает головой,
с легкой нотой сожаления)
- Да, и он… И он… И эта – тоже…
Маршал закрывает глаза и опускает голову на руки.
Неизвестный
(проникновенно)
- Я же говорю тебе: топи…
В палатке повисает мертвая тишина.
Маршал сидит, уронив голову на руки.
Неизвестный сосредоточенно созерцает трепещущий огонек свечи, доживающий последние минуты.
Наконец, Неизвестный берет бокалы. Один подносит к капюшону, как бы принюхиваясь к легкому сладковато-горькому винному запаху, второй – протягивает Маршалу.
Неизвестный
(тихо,
в голосе – ни следа обычной злой иронии)
- Ну, что нос повесил, соберано?
Улыбнись – Фортуну не гневи.
Маршал принимает бокал.
Неизвестный оглядывается на тонкую серую полоску у края неплотно прикрытого полога. Оказывается, уже светает.
Неизвестный
(со вздохом)
- Собирайся, впереди – Дарама…
Голос звучит еще тише и… теплее.
Интонация меняется – что в ней кроется: участие, жалость, грусть?
Нам с тобой отчаиваться – рано.
Маршал поднимает голову и с вызовом смотрит в черный провал капюшона.
Маршал
(насмешливо-иронично)
- А меняться – поздно.
Неизвестный пару секунд вглядывается в лицо Маршала, а потом, весело расхохотавшись, салютует ему бокалом.
Неизвестный
- C’est la vie.
URL записиПод катом - стишок.
Очередное сценическое сюрреалистическое хулиганство.
Страшного, вроде, особо ничего, но - лучше перебдеть.
Внимание, предупреждения:
Юмор там, как всегда, черноват, посему если кто не любитель, то и не рискуйте.
Кроме того, это другой фандом. Сиречь, кое-что может быть не совсем понятно или совсем непонятно.
В крайнем случае, спрашивайте - не стесняйтесь.
У меня или у Акын Калабас Акын вам в два счета всё объяснит. Она вообще феерически объясняет, блин.
И последнее :
дорогая Акын Калабас,
пусть тебе будет
Автор: Кьянти
Название: Сюр
Жанр: General, humor, poetry
Размер: мини
Рейтинг: PG
Пейринг: РА/Неизвестный
Дисклаймер: На права не претендую. Материальной выгоды не извлекаю.
Саммари: По следам Великого Бирского Потопа ))
Предупреждения: юмор – черноват.
читать дальше
«Что такое "сюр", я понимаю просто, без излишеств - чувство нереальности происходящего, чувство, что этого не может быть, но это таки происходит. Но это еще не все, при этом необходим такой очень интересный и необходимый подтекст, своего рода привкус, оттенок, который бывает только в вине определенного урожая, за что его, это вино, и любят ценители - оттенок совершенной, несомненной реальности при совершенной нереальности самой сути происходящего».
(с) Ибикус Д.В.
Ночь.
Степь.
Костер.
Вокруг костра – несколько человек, судя по виду, крестьяне. Один из них крупными ломтями нарезает хлеб, другой помешивает ложкой в котелке, откуда доносится запах мясной похлебки. Все по очереди прикладываются к бутылке с вином и ведут довольно-таки оживленную беседу – вспоминают историю семисотлетней давности о невероятном затоплении долины Биры, о легендарном полководце и, разумеется, о том, «как этому чудовищу такое только в голову пришло».
1-й крестьянин
- Говорят, он как-то раз напился…
2-й крестьянин
(уточняет)
- В хлам.
3-й крестьянин
(хмыкает)
- В дрова.
1-й крестьянин
(не обращая внимания на смешки,
всё тем же «таинственным» голосом)
- …и сверзился с коня
Темной ночью…
4-й крестьянин закатывает глаза и временно отрывается от нарезания хлеба. Он слышал эту покрытую многовековой пылью страшилку уже не раз и имеет насчет неё собственное – не слишком лестное – мнение.
4-й крестьянин
(перебивает,
саркастично)
- Среди бела дня!
С лестницы в трактире. Оступился.
1-й крестьянин
(отмахивается от скептика)
- …отключился, и ему приснился
(делает страшные глаза)
Леворукий – с кошками…
4-й крестьянин
(втыкает нож в землю,
язвительно)
- Брехня!
Он не навернулся – он подрался.
Он же в драке удержу не знал –
И, как говорится, доигрался…
2-й крестьянин
- Недооценил…
3-й крестьянин
- Перестарался…
4-й крестьянин
(продолжает)
-…он как раз очнуться собирался –
И ему приснился кардинал!
5-й крестьянин
(прекращает помешивать похлебку,
веско)
- Глупости. Ему приснился папа.
6-й крестьянин, совсем еще молоденький парнишка, в ужасе прикрывает рот ладонью.
6-й крестьянин
- Сам Алваро?!
2-й крестьянин
(педантично)
- Мертвый?
5-й крестьянин, толстяк с маслеными глазками, пробует похлебку, неторопливо облизывает ложку. Лицо его принимает отрешенное выражение – не то обдумывает ответ, не то оценивает вкусовые качества еды.
5-й крестьянин
(уклончиво)
- Как живой.
И сказал: «Ну, ты, сынок, растяпа!
(стучит себя ложкой по лбу)
Головой подумал бы хотя бы.
Что ж теперь ты – каждого сатрапа
Будешь вызывать на честный бой?»
(делает рукой, в которой держит ложку, замысловатый финт, весьма отдаленно напоминающий фехтовальное движение)
4-й крестьянин
(вклинивается)
- И тогда Сильвестр…
5-й крестьянин
(гнет своё)
- Нет, Алваро!
1-й крестьянин
(настойчиво)
- Полагаю, все-таки Чужой…
8-й крестьянин
(с усмешкой, примирительно)
- ПОлно… Для подобной сказки старой
Ангел с арфой или черт с гитарой –
Разницы, поверьте, нет большой.
В общем, кто-то снится…
1-й крестьянин
(подхватывает)
- … и смеется,
Плещется в глазах закатный свет:
«Слышал я, тебе всё удается,
Ничего врагам не остается:
Кто не погибает – тот сдается.
Молодец… Но мой тебе совет…
Голос его меняется – становится глубже, полнее, обретает новое звучание…
Пламя костра бесновато пляшет, поднимаясь все выше и выше, и вот уже нет ни котелка с похлебкой, ни рассказчика, ни его спутников… Есть бескрайняя стена полыхающего огня – то ли бушующий пожар, то ли багровый с искрами закат. Он не греет, и практически ничего не освещает.
На его фоне – двое. В одном из них легко узнать Первого маршала Талига. Другой с головы до пят закутан в угольно-черный плащ. Капюшон низко надвинут на лицо, и увидеть, что это за человек – и человек ли вообще – нет никакой возможности. Слышен только его голос: низкий, глубокий, богатый на полутона – и одновременно странный, пугающий, как будто неживой…
Неизвестный
(иронично)
- …Благородство, как чума, заразно.
Шпага, пистолет, старинный герб –
Понимаю: это всё прекрасно,
Но предпочитать порой опасно
Качество – количеству в ущерб.
Дюжину придурков на дуэли
Превратить нетрудно в решето.
Но, увы, врагов на самом деле,
Тех, что маски разные надели,
Не двенадцать, друг мой. И не сто.
(разводит руками, затянутыми в черные перчатки, и внезапный порыв ветра приносит из ниоткуда пыльный горячий запах варастийской степи – слышится возня, шорох, в окружающей собеседников темноте мелькают уродливые силуэты небезызвестных хищников, которые, разумеется, кишат)
Фехтовать ызарги не горазды,
Но зато их – сонмы…
Маршал оглядывается, видит кишащее безобразие и хватается за эфес.
Неизвестный
(резко, не терпящим возражений тоном)
- Не глупи.
Поиграл с огнем, и хватит. Баста.
Шпагу в ножны.
Маршал нехотя подчиняется. В конце концов, ызарги, конечно, кишат на расстоянии пяти шагов, но ближе не подходят.
Неизвестный
(жестко)
- Пусть горит Вараста,
Полыхает ярко – для контраста.
Пусть другие жгут. А ты – топи.
В руках у Неизвестного появляется огромная, потрепанная книга, раскрытая на странице с иллюстрацией. Он протягивает фолиант Маршалу.
Неизвестный
(вкрадчиво)
Как гласят древнейшие анналы:
Лучший способ справиться с бедой…
Маршал с недоумением рассматривает рисунок, изображающий взбесившееся море и скорлупку корабля на пенном гребне волны. Волны лавиной накатываются на землю, погребая под собой всё живое.
Неизвестный заходит Маршалу за спину и из-за его плеча любуется картиной разрушения.
Маршал морщится. Кажется, он начинает понимать, о чем ведет речь его странный собеседник.
Неизвестный
(на ухо Маршалу,
доверительно)
- Мы ж с тобою – профессионалы,
Так что дело, в общем-то, за малым…
Неизвестный совсем рядом, за левым плечом, но, как Маршал ни напрягает слух, уловить его дыхание – не может. Он скашивает глаза влево, на край капюшона, борясь с желанием повернуть голову и заглянуть Неизвестному в лицо.
Страшно любопытно. И страшно, и любопытно одновременно.
Маршал
(осторожно,
не поворачивая головы)
- За волшебной Силой?
Неизвестный
(хмыкает)
- За водой.
Маршал еще раз бросает взгляд на рисунок в книге и на мгновение теряет контроль над лицом, не в силах скрыть отвращение и к жутковатому собеседнику и к его идее. Гримаса на секунду искажает красивые черты.
Неизвестный очевидно улавливает его настроение. Он обходит Маршала справа и делает несколько неторопливых шагов по направлению к стене пламени.
Неизвестный
(цинично)
Ну, зальешь на день-другой Кагету.
Ну, потонет кто-то. Что с того?
Я знавал вот парня одного –
Чтобы кой-кого призвать к ответу,
Тот шутник почти на год планету
Затопил…
Книга падает у Маршала из рук.
Маршал
- И что?!
Неизвестный
(будничным тоном)
- Да ничего…
(с тщательно скрываемой досадой в голосе)
Живы. Приспособились. Плодятся.
Той же милой ереси полны.
В те же лужи грязные садятся,
И, увы, не то, что не стыдятся,
Но по недалекости – гордятся
Тем, чего бы избегать должны…
Поворачивается к пламенеющему закату спиной и, подойдя чуть ближе, останавливается напротив Маршала.
Неизвестный
(в голосе снова – ирония и насмешка)
Будьте, Ваше маршальство, спокойны.
Пусть не дрогнет твердая рука,
Превращая в бойни эти войны –
Большинство ызаргов недостойны
И воды, не то, что уж клинка…
Делает еще шаг вперед и становится к Маршалу почти вплотную
(услужливо)
- Если нужно – я всегда на связи.
(аккуратно поправляет на собеседнике маршальскую перевязь и доверительно понижает голос)
-Ну, и в заключительной связи
Так скажу: у Вашей перевязи
Недоброжелателей – как грязи.
Вот Вы и топите их – в грязи.
Неизвестный придвигается ближе, Маршал невольно заглядывает под капюшон и видит, что там – черная пустота… Бестелесный издевательский голос и темнота, подобно взбесившимся волнам, накрывают его с головой…
В чем угодно, в принципе, топите:
В страхе, лжи, слезах… Да хоть в крови.
Под себя нелепый мир лепите…
Маршал пытается отбросить от себя страшного собеседника, но руки скользят по гладкой блестящей материи… Кажется, кто-то кричит…
- Монсеньор… Вы слышите?! Вы спите?
Маршал в отчаянном рывке пробивает темноту и обнаруживает себя сидящим на постели и что есть силы вцепившимся в ворот рубашки своего оруженосца, Ричарда Окделла.
Маршал
- Где он?!!
Окделл
(с ужасом вглядывается в искаженное лицо Маршала)
- Кто?..
Маршал
(понемногу приходит в себя,
чуть спокойнее)
- Закатный… визави.
Окделл
(испуганно частит)
- Монсеньор, Вы бредите? В п-палатке
Не было – клянусь Вам! – никого,
Кроме п-прехорошенькой алатки…
В палатку заглядывает прибежавший на шум Вейзель.
Вейзель
- Алва, успокойтесь…
(полуутвердительно-полувопросительно)
Все в порядке…
Маршал окончательно приходит в себя и, наконец, отпускает ворот рубашки насмерть перепуганного Окделла.
Маршал
(мрачно)
- Я бы не сказал… Но что с того?..
Вейзель явно хочет о чем-то спросить, но Маршал знаком дает ему понять, что не настроен на разговоры, и выпроваживает обоих из палатки.
Четыре часа утра.
Лагерь еще спит.
Из-под неплотно прикрытого полога тянет предрассветным холодом.
Изредка подает голос какая-то пичуга.
Догорает оставленная Окделлом свеча.
Маршал прикрывает глаза и проводит ладонями от переносицы к вискам.
Маршал
(устало)
- Призраки Заката... Ну и ночка.
Хочется пить – он подходит к столу, наливает в бокал «Черную кровь»…
- Леворукий… Что же делать мне?..
И замирает, не пригубив вино – в бокале, на поверхности рубиново-черного напитка плавает отражение давешнего гостя из ночного кошмара.
Неизвестный
(глумливо)
- Что ты раскудахтался, как квочка?
Я ж тебе сказал: топи – и точка.
Маршал
(почему-то шепотом)
- Что топить?
Неизвестный
(хохочет)
- Сомнения. В вине.
Маршал до боли стискивает зубы и с размаху швыряет бокал в дальний темный угол палатки. Слышен звон разбитого стекла.
Маршал делает несколько шагов назад и обессилено садится на край постели. Закрывает глаза и проводит руками по лицу. А когда снова открывает, то видит, как возникший из темноты Неизвестный бесшумно шагает ему навстречу, в руках у него – абсолютно целый, хотя и пустой бокал.
Неизвестный
(пожимает плечами,
с толикой ехидства)
Что ж ты хочешь? Мир вокруг жестокий.
Люди в нем – завистливы и злы.
А тебе верны, сапфироокий, -
(ставит бокал на стол и разводит руками)
Ты прости за выбор неширокий –
(начинает перечислять, загибая пальцы)
Ветра своенравные потоки,
Кошки и…
(подавляет смешок)
… бакранские козлы.
Маршал молча смотрит, как Неизвестный берет бутылку и разливает вино в два бокала.
Неизвестный
(насмешливо)
Остальные пакостные рожи…
(укоризненно качает головой)
Что таким в подарок ни купи –
Предложи им что-то подороже,
Перепродадут тебя…
Маршал
(потерянно)
- Так что же?..
Маршал смотрит на Неизвестного невидящим взглядом, перед его мысленным взором проплывают лица людей – мужчины, женщины – ближайшее окружение… Губы беззвучно шевелятся.
Неизвестный внимательно разглядывает человека. Ему не обязательно слышать имена – он и так знает, о ком думает Первый Маршал.
Неизвестный
(утвердительно кивает головой,
с легкой нотой сожаления)
- Да, и он… И он… И эта – тоже…
Маршал закрывает глаза и опускает голову на руки.
Неизвестный
(проникновенно)
- Я же говорю тебе: топи…
В палатке повисает мертвая тишина.
Маршал сидит, уронив голову на руки.
Неизвестный сосредоточенно созерцает трепещущий огонек свечи, доживающий последние минуты.
Наконец, Неизвестный берет бокалы. Один подносит к капюшону, как бы принюхиваясь к легкому сладковато-горькому винному запаху, второй – протягивает Маршалу.
Неизвестный
(тихо,
в голосе – ни следа обычной злой иронии)
- Ну, что нос повесил, соберано?
Улыбнись – Фортуну не гневи.
Маршал принимает бокал.
Неизвестный оглядывается на тонкую серую полоску у края неплотно прикрытого полога. Оказывается, уже светает.
Неизвестный
(со вздохом)
- Собирайся, впереди – Дарама…
Голос звучит еще тише и… теплее.
Интонация меняется – что в ней кроется: участие, жалость, грусть?
Нам с тобой отчаиваться – рано.
Маршал поднимает голову и с вызовом смотрит в черный провал капюшона.
Маршал
(насмешливо-иронично)
- А меняться – поздно.
Неизвестный пару секунд вглядывается в лицо Маршала, а потом, весело расхохотавшись, салютует ему бокалом.
Неизвестный
- C’est la vie.