кинк!

[lemurcatta]

Предупреждение: не вычитано и не будет, сексуальная девиация - или как там это называется? - в общем, кинк. Чисто для себя, но желающим открываю. Многое вторично, в общем, по совокупному впечатлению от прочитанных и просмотренных вещей, дабы выплеснуть накопившееся.


- Нравится? - новая одежда тускло переливается серебром.

"Нет!"

- Да, - к чему все это, Лейн?..

Властные пальцы скользят по волосам, перебирают их, поглаживают, подносят к губам. Обрезать бы все эти дурацкие, вечно мешающие локоны!.. Не позволит. "Мне нравится, когда ты такой", - и все, воля монарха свята, кто же посмеет противиться ей... Остается молча смотреть в окно: на угрюмый город под проливным дождем, на вечно серое небо, на сменяющуюся стражу на стенах крепости, - и внимать словам, что прямо в ухо шепчет безумец позади меня.

- Я все, все отдам... слышишь?.. только чтоб ты жил, ты, ты, только ты... Ты не умрешь!.. Я так и сказал ей... сказал, чтоб не смела... Веришь мне, веришь?!..

Верю, верю... Попробуй-ка тут не поверить. Скулы сводит от нахлынувшей ненависти, но я продолжаю улыбаться и что-то отвечаю... как противно-то... благодарю за подарок, игриво спрашиваю:

- Хочешь, я прямо сейчас примерю? - и начинаю развязывать пояс халата, искоса поглядывая на своего мучителя, тюремщика, любовника. Вот оно - зрачки сужаются почти что в точку, радужка, наоборот, закрывает весь глаз и светлеет до ярко-желтого. Выпустит ли Зверя на сей раз, или мне, как и в прежние тысячу ночей, не удастся выманить его? Вот еще интересно, он забыл? Или просто не удосужился сосчитать, что сегодня наконец-то пришло оно - Время Зверя, Время Охоты. "Тысяча и одна ночь делают тайное явным, тысяча и одна ночь приручают чудовище, тысяча и одна ночь разбивают оковы", - голос злой колдуньи отдается эхом в голове. Ради этой ночи стоило терпеть тысячу предыдущих, притворяться, лукавить, выдавать боль за наслаждение. Стоило, слышишь?

- Ты задумался, - шепчет Лейн, обнимая ладонями мою шею - то ли лаская, то ли готовясь придушить. - О ком? Скажи мне имя, я тут же прикажу...

Не называть ему никаких имен - ни мужских, ни женских - я научился в первый же год. К началу третьего никаких имен попросту не осталось, ведь мне запрещено выходить из комнаты, но он продолжал спрашивать каждую ночь. Когда-то мне хотелось для интереса назвать имя героя из древних легенд или вот, например, нашего божества, - что он тогда станет делать? Прикажет изъять все упоминания? Сменит в стране религию? Не рискнул, и к лучшему. Тогда казалось, отпущенное время будет тянуться бесконечно, а вот промелькнуло - и вспомнить нечего. Все ночи слились в одну, похожую на кошмарный сон, так же, как и одинаково-унылые дни. И как будто совершеннолетие было всего лишь вчера.

Ложусь на кровать и раздвигаю ноги - сегодня не требуется играть, завлекать, разжигать желание, Зверь и без того готов сорваться с цепи, вон, из ноздрей поднимается едва уловимая струйка дыма. Адское пламя все ж таки оказалось правдой, а не байками менестрелей. Лейн, Лейн, что ты тянешь, что смотришь? Давай! Чуть-чуть еще - и все закончится, совсем чуть-чуть! Протягиваю руки, приглашая лечь рядом, но его величество медлит и потихоньку отступает назад, к двери. Проклятье, Лейн!

- Что с тобой, любовь моя? - только бы не переиграть. - Ты разве не хочешь?..

Он резко проводит рукой по лицу, стирая недоуменное выражение, так ему не идущее. Жаль, нельзя просто прямо спросить: ты помнишь слова колдуньи, Лейн? - тогда бы все наконец решилось. Придется все же постараться, но нынче любые средства хороши. Сажусь, нарочито грустно опускаю голову, разглядываю его через завесу волос. Вот и пригодилась непослушная грива - как еще изобразить трогательность, с моим-то лицом? Слез не выдавить - да он в них и не поверит, комнатную собачку из себя я никогда не строил. Что, что говорить?

- Лейн... - отбросить волосы назад и тем же непрерывным движением провести рукой по шее, ключице, груди, мимолетом коснуться соска - и к животу. Он ведь любит, когда я ласкаю себя, так пусть насладится зрелищем в последний раз... И все верно, он застывает почти уже у двери, жадно смотрит, вцепившись в круглую ручку, жадно раздувает ноздри - а дым-то все сильней. Я откидываюсь назад, снова раздвигаю ноги. Странно! Сегодня мне не приходится изображать желание, я возбужден, даже еще не коснувшись себя. Что это - предчувствие скорой развязки?..

- Лейн!.. - я уже не говорю - шепчу, горло сжимает неведомое: то ли страх, то ли горечь, то ли просто не знакомая прежде страсть, - пожалуйста... - я вцепляюсь в простыню и запрокидываю голову, пальцев на плоти уже просто недостаточно, и я тянусь ниже...

Удар, меня опрокидывает навзничь, по скуле разливается тупая боль, но это ничего - желтые глаза смотрят так, будто пытаются выжечь дырку в голове... а что? Забраться внутрь, разложить по полочкам все мысли, чувства, мотивы... Хорошо было бы. Удобно. Не понимаешь меня? А говорят, один безумец другого без труда поймет. Неужто лгут?

- Ты не умрешь! - кричит прямо в лицо, вдавливая в кровать. Все-таки помнит. Но я знаю тебя, Лейн, знаю! Твою ярость слишком легко переплавить в похоть, всего и надо - дотянуться до стиснутых побелевших губ да обхватить ногами, тонкая ткань халата ничего не скроет, ты хочешь меня! Мы провели вместе тысячу ночей, помнишь? Может, я и не знаю твоей души, но вот тело точно выучил наизусть. Он все еще не разжимает рта, а глаза шарят по моему лицу, как будто ищут что-то... что? Неважно, я улыбаюсь почти нежно - и шепчу:

- Поздно, Лейн. Поздно. Зверь на свободе!

И верно, комнату заволакивает тьмой. Что-то трещит в стороне, и ноздри щекочет едкий запах гари. Он дергается, пытается выпутаться из моих объятий, но миг - и все меняется. Воистину, Зверь на свободе... меня впервые накрывает ужас перед тем, что должно сейчас случиться. Нет, не боли я боюсь, а мига, когда душа сольется... вот с этим. То, что лежит на мне, - уже вовсе не Лейн, нет! - хрипло смеется и рывком закидывает мои ноги себе на плечи. Зажмуриваюсь... бог единый, помоги!.. и кричу, как никогда громко кричу, когда он врывается в меня. Проклятье, не думал, что оно так... Что-то внутри будто рвется, впуская огонь поядающий, пламя пожирающее, ненасытную бездну... с каждым движением это проникает в меня все глубже, оставляя одну оболочку... Мне не больно, нет! Телу точно не больно, а для того, что испытывает душа, слов подобрать невозможно. Вместо позвоночника - раскаленный прут, я подаюсь навстречу мощным толчкам, и Зверь рычит, впивается зубами в плечо... что это, кровь?.. неважно!.. Зверь хватает меня за волосы, заставляя распахнуть глаза - и встретить безумный нечеловеческий взгляд. Он вламывается со всей своей дикой неистовой силой, но я по-прежнему не чувствую боли и в непонятном самому же порыве обхватываю его руками - только бы завершить наконец единение плоти и духа!

...Сколько длилось это... соитие?.. Не знаю, ибо время остановилось внутри бешеного водоворота силы, тьмы, огня, страсти. Помню только, что на самом пике удовольствия Зверь вдруг дернулся, моргнул - и на меня глянули прежние темно-карие глаза Лейна. Вот тогда я и кончил, окончательно затерявшись в безумии происходящего...


- Поздравляю, Атамир! - ну и дела, король сопредельной страны не поленился сам приехать на совершеннолетие наследника! Вроде у него нет дочерей-невест, так что же нужно от меня Лейну? Нет, мне льстит его внимание, меня больше не считают пешкой в руках матери и регентского совета - но верить имеющим власть слишком глупо. - Такой важный день... Найдешь ли ты хоть четверть часа для меня?

Мне всего шестнадцать, я не умею читать по глазам мысли собеседника, я пока могу лишь догадываться, почему рука, властно сжимающая мое запястье, все-таки слегка дрожит. А Лейн умеет завораживать - бархатным голосом, ласковой улыбкой, небрежными прикосновениями. Кружится голова, и только шаги в коридоре спасают от неминуемого позора - меня наконец догнала медлительная свита.

- Ах, ваше высочество! - лепечет девица из прибрежного графства, которую мне прочат в любовницы. Ну уж нет, теперь я сам буду решать, с кем делить ложе!

- Оставьте нас, - коротко, совсем как мать, - я хочу провести время до приема с его величеством. Нам есть, что обсудить, не так ли, друг мой? - смешно, наверное, со стороны слушать, как щенок зовет волка "другом"...

- Конечно, принц, - кивает Лейн, пряча усмешку, - интересы наших стран требуют долгого обсуждения. Позвольте, моя дорогая, - он небрежно отцепляет от моего плеча пальчики девицы, но та даже не возмущается, завороженная этим взглядом, полным обещаний - которые, конечно же, никто не собирается исполнять. Уж это-то я понимаю.

В моих комнатах необычно жарко - кто-то из слуг намудрил с согревающим заклятьем. Неспешный разговор ускользает за пределы сознания, я вставляю положенные реплики на автомате, жадно впиваясь взглядом в распущенный ворот рубашки. Разум тревожно бьет тревогу: окстись, ты принц, он король, мужчина в конце концов!.. но мне всего шестнадцать, и у меня еще никого не было - а намерения Лейна несомненны. Я не помню, как все случилось, в памяти остался только жар чужого тела, сладкий туман в голове и шепот подле уха: "мальчик, мальчик, мальчик мой!.." Нам досталось несколько мгновений покоя, а после начался кошмар - тот, что продолжался три года и поныне. Горестный вопль матери, невесть как оказавшейся в запертой - я же помню! - комнате, богохульное ругательство, слетевшее с уст моего... возлюбленного - и чей-то гнусный хохот.

"Предрекаю именем единого бога: до того, как принцу исполнится шестнадцать лет, Зверь овладеет им, навеки связав с носителем своей печати, и не будет обоим покоя, пока не сольются они в одно. Тысячу ночей придется провести им вместе, а на тысячу первую - падут оковы, и Зверь вырвется наружу, и в пламени его будет уничтожено все сущее! Тысяча и одна ночь делают тайное явным, тысяча и одна ночь несут гибель, тысяча и одна ночь разбивают оковы!"

Проклятие, озвученное при рождении, исполнилось, проклятия всегда исполняются. Мне до сих пор неясно, почему никто не попытался оградить меня от мужчин? Надеялись, что я не поддамся ни на чьи увертки? Но вокруг меня вились десятки поклонников, все же я, как говорили, был красив и изящен, да к тому же и принц... Ответить никто уже не сможет - когда мать отказалась отдать меня вмиг обезумевшему Лейну, он пошел на нас войной. Сжег столицу, а меня запер в своем замке, он даже не пытался сдерживаться! Я пытался говорить в самом начале: подумай, мы погубим весь мир! - но он не слушал ничего, он готов был брать меня даже силой. Безумие Зверя...

В конце концов я смирился: погибнуть - так погибнуть, лишь бы вырваться из этого кошмара. Но чем ближе подходила заветная ночь, тем угрюмей становился Лейн. Он перестал приходить каждую ночь, видно, старался все-таки удержаться - но после таких перерывов срывался с цепи и чудом умудрялся не калечить меня. Хотелось бы знать, как только не развалилось за три года его королевство, с таким-то правителем? Хотя теперь уже неважно...


- Атамир...

Сиплый, сорванный голос. Нет сил ответить, но голову повернуть и приоткрыть глаза все-таки получается. Да, это Лейн - он смотрит на меня, но не глазами Зверя. И по имени называет - впервые с того дня. В первый год, да даже во второй я все б отдал, чтобы вернуть его-прежнего, теперь же... Но - я еще жив?!!

- Атамир, посмотри, - подолзает ко мне, пытается поднять - я молча начинаю вырываться. - Мальчик, мальчик мой...

- Отвали, - хриплю, тоже все там сорвал. - Не хочу больше...

Несколько минут молчим, и каждый что-то решает для себя... Так почему мы еще живы, кстати? Все-таки сажусь - сам! - оглядываюсь по сторонам... становится жутко. Вместо более-менее привычных мест вокруг выжженная пустошь, только кое-где дымятся развалины. Мы лежим среди одних таких, самых больших... замок, верно. Вдалеке, над горами, клубится тьма, разрываемая багровыми вспышками - это уходит Зверь? В памяти всплывают обрывки древних легенд, и я... кажется, я понимаю...

- Мы что, теперь бессмертны?..

- Кажется, так, - кивает Лейн и вдруг начинается надрывно смеяться. Раньше меня б это ужаснуло, но мне удалось заглянуть в пропасть куда большего безумия, так что я просто отодвигаюсь. - Атамир, ты... когда-нибудь ты сможешь...

Молчу. Он вдруг вспыхивает гневом - откуда силы-то взялись? - и трясет меня за плечо:

- Я все равно, слышишь?.. все равно верну тебя, прежнего тебя! Ты слышишь? Ты веришь мне, веришь?

...Быть может, безумием нас одарил вовсе не Зверь? Потому что я криво усмехаюсь и киваю:

- Верю. Только волосы дай наконец остричь, достали.