t.me/znachit_net
«Хочется написать, что «Чернобыль» – лучший фильм в истории кинематографа, но скажу о другом. Про разницу русской и американской сценарной школы.
Смотрите, как по-разному решена одна и та же драматическая ситуация: молодые солдаты в резиновых масках должны отправиться в самое опасное место в мире, чтобы сбросить графит с крыши реактора. Подходить близко к пропасти нельзя. Заглядывать вниз нельзя. Находиться на крыше больше полутора минут нельзя. Не сбросить графит вниз нельзя – иначе твой подвиг абсолютно напрасен.
В сериале HBO это страшнейшая однокадровая полутораминутная сцена. Неизвестный нам солдатик, лица которого мы даже не видим, не может сразу подцепить графит на лопату, и мы волнуемся, он на мгновение подходит чуть ближе к бездне, чем нужно, и мы замираем, он спотыкается и падает, задерживаясь на крыше на несколько лишних секунд, и мы в ужасе. Каждая секунда экранного времени, отмеряемая чудовищным трексом счетчика радиации, для нас на вес золота: она означает годы жизни этого мальчика.
Сценаристы украинского сериала «Мотыльки», воспитанные на русской психологической школе, посчитали все эти обстоятельства недостаточными, и решили «обострить», введя человеческий конфликт. Поэтому на крыше оказывается главный герой Павел, которого, конечно, ждёт любимая девушка. Он справляется с заданием, но уходя с крыши, замечает, что его друг казах почему-то стоит прямо над открытым реактором без маски и тупо таращится вниз. Он возвращается, тоже снимает свою резиновую маску (совершенно тут бесполезную) и одевает ее на сумасшедшего товарища. Казах почему-то начинает душить Павла. Павел в драке сбрасывает его в жерло реактора. Долго смотрит вниз, а потом бежит спасать. Все это под пафосную музыку.
Почему-то считается, что мы снимаем кино про людей, а они нет. Но я никогда так не переживала за героя, как в сцене на крыше в «Чернобыле». Я никогда не ловила столько кринжа, как в сцене на крыше в «Мотыльках». Мне кажется, российскую драматическую школу пора признать непригодной.»
youtu.be/gxcqR0YZZyE