*не в обзоры*
наверное, споунз, а вообще просто о докторе– Доктор.
Джим, врываясь в лазарет, никогда не заботится приветствием, это и не нужно – Леонард слышит его шаги, слышит издалека, как он смеется или отдает на бегу распоряжения по комму. Леонард всегда вспоминает детство, и как прадед гонял его в охотничьем симуляторе: учил прятать дыхание и запах, экономить движения, подстерегать сгенерированную компьютером дичь, которая беззаботно ломилась через кустарник на расстоянии вытянутой руки.
Старший помощник коммандер Спок в отличие от Джима двигается бесшумно, – «вулканцы не крадутся, капитан», – но всегда обозначает свое присутствие вежливым «доктор».
– Доктор?
Джим обычно начинает говорить с порога, а то и раньше. Он не спрашивает «ты свободен, Боунз?», и Леонард готов поклясться, ему и в голову не приходит, что доктора просто может не оказаться в медчасти, что у доктора могут быть важные дела, – например, восьмичасовая операция на чьем-нибудь мозге, не говоря уж о более приятных занятиях, – что доктор просто не готов сейчас его слушать. Леонард думает, впрочем, что после двух недель сверхнаучной ворожбы над холодным телом он – готов. Всегда.
Коммандер Спок, напротив, ожидает стопроцентного внимания.
– Спок, – хмурая маска привычно встает на место, как щедро смазанная деталь в устаревший земной механизм. Его голос по обыкновению ворчлив и сдобрен вымеренной дозой нетерпения. – Чем я могу помочь?
Спок делает шаг вперёд, принимая вопрос за приглашение войти, ждет, пока с металлическим шорохом закроется дверь. Руки сцеплены в замок за идеально ровной спиной, и доктор хмурится снова, отмечая больше напряжения в этой позе, чем стало привычно за год. Леонард не умеет читать по лицу и глазам — он читает по телу. Он врач, в конце концов, а не чертов... кто угодно еще.
— Как вы оцениваете состояние капитана? – спрашивает Спок.
Состояние капитана Леонард оценивает как удовлетворительное, но раз он все еще начальник медслужбы и не пошел под трибунал за эксперименты с жизнью и смертью, мелкий паршивец будет последним, кто об этом услышит. Две недели в больничной койке, а лучше месяц, но доктор знает, когда надо остановиться, единственный на этом гребаном корабле, где кроме него – или дети, или психи.
Он часто думает, как так вышло. Когда он подписывался на Энтерпрайз, капитаном был Пайк, а начальником медслужбы старик Пьюри. И Кристина – Кристина Чепел, которая сбежала куда поспокойней сразу, как только они вернулись на Землю после встречи с Нероном. Твой Кирк, сказала она, ненормальный, я не хочу быть седой в тридцать лет.
– Я могу его увидеть? – спрашивает Спок, еще один ненормальный.
Какая жалость, что психотестов для вулканцев и полувулканцев до сих пор не придумали, Леонард с удовольствием бы покопался в этой остроухой голове. Было время – очень недолгое время, – он надеялся, что на Джима таки нашлась управа, что служить на Энтерпрайз будет хоть иногда спокойно, и что доктор наконец найдет время на полноценный сон, приемы пищи и, может быть, даже секс.
Прошел год, и он, кажется, совсем уже смирился с тем, что надуманный пошлый флирт над активированной торпедой – лучшее, что ему светит. Он вкалывает себе очередной укрепляющий коктейль, подсчитывает удары сердца – пока еще нормально, пока еще можно, – и ведет Спока в отдельную, капитанскую палату.
tbc